Учитывая накопившийся в онкологии опыт, происходят и изменения в тактике лечения рака. В 1980-х годах, врачи начинали работу над уничтожением опухоли как бы с тонкой настройки, которая помогла бы уберечь пациентов от развития вторичного рака и других, связанных с лечением побочных эффектов. Эти усилия включали назначение меньшего количества циклов химиотерапии или более низкие дозы некоторых лекарств.
Другие изменения включают назначение меньших доз радиации, направленной на более целенаправленные области тела или с использованием различных источников излучения, которые могут внести меньшие риски возникновения вторичного рака. Многие исследователи в настоящее время кроме непосредственно самого лечения рака, тщательно оценивают генетику и повседневные привычки человека, чтобы создать идеальную преграду для развития вторичного рака. Фридман в настоящее время анализирует данные из исследования, в котором она изучала гены пациентов, получавших радиотерапию перед трансплантацией стволовых клеток.
Она пытается выяснить, являются ли определенные пациенты генетически более чувствительны к радиации, и какова роль употребления табака и загорания на солнце как до, так и после лечения, то есть изучает факторы, которые могут приводить к развитию вторичного рака.
Также знание поведения человека в разном возрасте может позволить докторам настроить лечение некоторых пациентов так, чтобы передвинуть возможность развития вторичного рака на более поздний возраст. Например, генетические различия могут привести к медленному метаболизму после химиотерапии, что приведет к длительному присутствию токсичных химических веществ в организме. “Мы могли бы назначать таким пациентам индивидуальные дозы химиотерапии, уменьшая риск возникновения вторичного рака”, говорит Фридман.
Аналогично, организация по исследованию детского рака Children’s Oncology Group, ищет, как гены детского организма могут увеличить риск развития вторичного рака после проведенного лечения. Результаты исследования 2001 года, опубликованные в журнале Journal of Clinical Oncology показывают, что у одного из 10 оставшихся в живых после лечения детского рака, развивается вторичный рак, хотя этот риск зависит от исходного типа рака.
Что может сделать лично каждый
Возможно, будет трудно пациенту сосредоточиться на разговоре о профилактике рака в разгар лечения. “Вы говорите им о риске вторичного рака в начале терапии и, что у большинства пациентов такое возможно. Ага, ну да”, говорит Фридман. “Они борются за свои жизни в тот момент, и их ум в другом месте”.
Тем не менее, обсуждение необходимо при постановке диагноза исходя из онкологической истории семьи пациента и возможных генетических онкологических рисков, а также определение потенциала для некоторых процедур, чтобы увеличить вероятность развития вторичного рака в более позднем возрасте. Это должно последовать со вторым разговором после лечения, когда пациент находится в состоянии ума “Что теперь?”.
Оставшиеся в живых после лечения рака должны говорить со своими врачами о рисках развития у них вторичного рака и попросить индивидуальный план выживаемости, который детализирует, как уменьшить этот риск, считают эксперты. Многие лечебные центры в США уже начала подобные разговоры. Например, в онкологическом институте Дана-Фарбера в Бостоне, все выжившие после лечения рассказывают о своих индивидуальных рисках развития вторичного рака, говорит онколог Энн Партридж, которая руководит программой выживаемости для взрослых. Выжившие также консультируются о здоровом образе жизни, который сможет снизить риски и о методах контроля возможного развития вторичного рака, которые они должны использовать.
Через 16 лет после того как Дейл Смит лечился от рака яичек с метастазами в легких, на очередном тестировании с помощью компьютерной томографии в 2010 году у него была обнаружена опухоль в почке. Вторичный рак не имеет ничего общего с первым, сказали Смиту врачи, и его бы не нашли, если бы он не продолжал периодически обследоваться по поводу рака яичек.
“Пять лет я утверждал: вылечено! Однако я продолжал видеться с моим онкологом каждые три года для прохождения томографии. И я доволен, что это делал”, говорит Смит, 66-летний пенсионер. Впоследствии у него удалили часть почки с опухолью.
Оставшиеся в живых должны также воспользоваться онкологическими диагностическими процедурами, рекомендованными для их возраста, указывает Партридж. Это означает, что, например, 50-летняя женщина, выжившая после лечения рака молочной железы, по-прежнему нуждается в контроле ее толстой кишки, на основе руководящих принципов американского общества рака. “У меня было несколько больных раком молочной железы, у которых со временем развился рак толстой кишки”, говорит Партридж. “Частично это может быть просто потому, что это не редкий рак, и люди становясь старше, получают их оба”.
Трэвис говорит, что взрослые люди, пережившие первый рак, должны сосредоточиться на развитии здорового образа жизни. Не курить, не пить слишком много алкоголя, поддерживать нормальную массу тела и все это на регулярной основе.
Возвращаясь к истории Авиды Рамезанифар, следует сказать, что сейчас рак занимает в ее жизни лишь несколько дней в году, когда она подвергается последующей процедуре МРТ головного мозга и сканированию всего тела. “Мои врачи говорят, что я склонна к тому, что у меня может развиться вторичный рак, когда я стану старше, так как я имела лечение от рака в таком молодом возрасте”, говорит она. “Но теперь я буду готова к этому”.
